|
Моя личная История.
| |
| Margarita | Дата: Среда, 22.01.2014, 17:45 | Сообщение # 1 |
 Генерал-полковник
Группа: Администраторы
Сообщений: 1099
Статус: Offline
|
В этой теме предлагается делиться своими историями из Ваших семейных архивов, личными наблюдениями о том, как История Армии Карусов находит отражение в Истории Вашей семьи.
Возможно, знакомство с Историей Армии Карусов сподвигнуло вас на какой-нибудь решительный шаг, на осознание чего-то важного в жизни? Если у Вас достаточно накоплено материала и семейная История выросла до размера Истории города, поселка и т.д., тогда смело начинайте тему вашего города в разделе "История Стран и Городов" |
| |
| |
| Margarita | Дата: Понедельник, 20.06.2022, 14:15 | Сообщение # 301 |
|
Генерал-полковник
Группа: Администраторы
Сообщений: 1099
Статус: Offline
| Личная история Рейник Елены Малофеевны
Документ № 1
Рейник Елена Малофеевна родилась в 1904 г. в д. Мояны Яшкинского района Кемеровской области. Живет в п. Яшкино. Рассказ записал правнук Тризна Евгений в марте 1999 г.
В нашей семье было шесть детей: три брата и три сестры. Работать начинали с малых лет. Помогали родителям. Мы знали, что работаем на себя, и поэтому на трудности никто не жаловался. Хозяйство у нас было среднее: четыре коровы, пять лошадей, свиньи, овцы, куры. Сколько их было точно, я не помню. Но помню, что отец со старшим братом успевали всё сделать не только в своем хозяйстве, но ещё нанимались на какую-нибудь работу к тому, кто был побогаче нас. Дом у нас был большой, добротный. В общем, жили небогато, но и не бедно. Никогда не голодали. Почитали стариков. Старшим в доме всегда был только мужчина. Даже, если он был ещё мальчишкой (если не было из мужиков никого старше). С ним советовались, у него просили разрешения что-то сделать.
Я тоже работала с утра до вечера: то водила лошадей по борозде или сеяла зерно, то хлопотала по дому. Хлеб жали вручную. Вечером кормила скотину, доила коров. Летом драла лён и коноплю. Из конопляных зерен толкли масло. Лен вымачивали в реке, потом его обрабатывали и делали одежду.
Отца и старшего брата забрали на германскую войну. Они там и погибли. Нам было очень трудно! Но ничего, выжили! Работать приходилось пуще прежнего. Но, как говорится, глаза боятся, руки делают.
О революции узнали через два года, когда уже шла гражданская война. Брат ушел воевать за красных. Больше я его не видела.
Бедняков в нашей деревне не было вообще. Земли мы объединили свои, да ещё брали в наём у зажиточных, потом зерном отдавали. Работали сообща. Лодырей в нашей коммуне не было. Мы на коммуну даже две грузовых машины купили. Машины работали на березовых дровах (тогда бензиновых не было). Бревна пилили на небольшие чурочки, снимали бересту, кололи на мелкие поленца, сушили на специальной печке. Как проедет наша машина, так вся деревня в дыму стоит. Мы на этих машинах много грузов возили. Всё - помощь лошадям.
Наша коммуна просуществовала лет пять или шесть. А потом большевики коммуну распустили. Стали нас в колхоз сгонять. Они говорили, что колхоз - это дело добровольное. А сами с ружьями приходили и всё забирали. В колхоз беднота отовсюду съезжалась. Им-то терять нечего было. А у кого хозяйство было, не торопился его отдавать.
Наш колхоз сначала назывался имени Бляхера или Блюхера. Говорили, что это генерал какой-то. А затем переименовали в колхоз имени Мичурина. В колхозе сразу стало трудно работать. Мы ведь и раньше не ленились! Но здесь всё было организовано так, что лошадей и быков заморили голодом. Машины, что у нас были в коммуне, быстро разломались, так как за ними смотреть стало некому. Телеги и те стали ломаться, так как были на деревянном ходу, не ремонтировались, а новые не покупались.
Председателем у нас был какой-то рабочий из города. Он земли раньше, видать, и в глаза не видел. Но ни с кем не советовался. Всё и пошло прахом. Несмотря на то, что мы работали много: летом - с утра до ночи в поле, а зимой нас отправляли лес валить. Работа на лесоповале - хуже смерти. А весной трудились на лесосплаве.
До колхозов у нас кулаки, конечно, были. Это была всего одна семья, которая жила в нескольких дворах. Но они не задавались, всегда с нами здоровались. У них были такие же машины, что и у нас в коммуне. Но телеги у них были на железном ходу. Лошади - добротные, породистые. Земли у них было много. Пастбища - отдельные. Они даже молотильную машину себе купили. Для нас это чудо какое-то было. Всей деревней ходили смотреть, как она работает. Мы-то вручную молотили. Потом они за плату для всей деревни молотили.
А как колхоз образовали, богатство у них и отобрали. А самих мужиков тут же за деревней расстреляли. Потом их тела в одну яму сбросили и землёй засыпали. А нам сказали, что их богатство на темноте и крови нашей сколочено. Но мы-то знали, что они работали много, вот и разбогатели. А потом один их тех, кто расстреливал, как-то в лес пошёл и сгинул. Искать его никто не пошёл. А другому - ночью брюхо вилами пропороли. Виновного так и не нашли.
Помнишь, Женя, как три года назад ты возил меня в родную деревню. Там осталось только два фундамента. Остальное - травой поросло. Даже кладбища деревенского не смогли сыскать. Как тут не заплакать?! От речки Мояны остался небольшой ручей в полтора метра шириной. Но вода в ней такая же чистая и прозрачная. Не удалось нам найти и деревню Еловку, где наша коммуна стояла.
А ведь это родина моя!
Источник: https://calligraphy.forum2x2.ru/t231-topic
|
| |
| |
| Margarita | Дата: Вторник, 21.06.2022, 09:35 | Сообщение # 302 |
|
Генерал-полковник
Группа: Администраторы
Сообщений: 1099
Статус: Offline
| Личная история Скопенко Варвары Петровны
Документ № 2
Скопенко Варвара Петровна родилась в 1905 г. на украинском хуторе Черниговской области. Рассказ записала правнучка Шайдирова Надежда в ноябре 1999 г.
Наша семья состояла из семи человек: отец, мать, две дочки и три сына. Родители были, как сейчас называют, середняками. То есть, жили не богато, но и не бедствовали. Работать не ленились, вот и жили справно.
В 18 лет меня отдали замуж. Мужа я увидела в первый раз, когда сваты пришли. Я любила другого. Гуляли мы с ним. Я и замуж за него уже, было, собралась. Но отец об этом и думать запретил. После свадьбы переехала жить к мужу. Да что там, собственно, переезжать было! Не то, что вы сейчас. Родителей стала видеть редко.
С мужем жили дружно. За всю жизнь мы с ним поругались только один раз. Поэтому я совсем не жалею, что отец выдал меня за него (его Иваном звали), а не за того, с кем я гуляла.
Муж со своими двумя братовьями разрабатывали землю: выкорчевывали деревья, пахали. Мы там сеяли рожь. Хлеб был свой, скотина тоже своя.
Но не долго мы так жили. Когда советская власть стала к нам ближе подступать, муж с братом уехали в Сибирь. Мы побаивались этой власти. Не нравилась она нам и пугала. Ведь нас называли кулаками. А как с кулаками советская власть обходилась?! Один Бог знает, да те, кто пережил всё это! Кто такой кулак был в их понятии? - Наживший богатство на чужом труде. А на самом деле это был тот, кто своим горбом все заработал. А кто не работал, тот и беден был. Кто же ему мешал землю разрабатывать, пахать, сеять? Работал бы как следует, и он был бы богатым
Я одна дома была, когда раскулачивать пришли. А было-то у нас две лошади, четыре коровы, три свиньи, овец голов 10, куры да гуси. Пришёл председатель тамошнего новообразовавшегося колхоза да два его помощника. Они, кстати, раньше в бедняках числились, в батраках всю жизнь ходили, своего хозяйства не держали. Забрали у нас лошадей, зерно. А коров с баранами должны были на следующий день забрать. Я, не долго думая, продала коров, перерезала баранов. Часть отдала родителям, часть продала, а что-то взяла с собой в дорогу. Поехала к мужу в Сибирь. Помню, брат мой младший, Вася, сильно со мной просился. Но я его отговорила. Ведь сама не знала куда еду… Потом очень желела, что не взяла его с собой. В войну потом его убили.
В поезде меня обокрали, украли чемодан с продуктами. Но люди добрые помогли.
Приехала я на Барзас. Там меня муж встретил. К тому времени он уже успел дом срубить, пасеку завести. Советская власть сюда пока не дошла. Но потом и в Сибирь пришла коллективизация….(1)
Ивана моего забрали в 1941 г. на войну. А в 1942 г. я получила на него похоронку. Так и осталась я в свои 37 лет одна с четырьмя детьми. Ох, и трудно без мужа! Деваться было некуда, пошла и я в колхоз. Дети хоть и ходили в школу, закончили по четыре класса, но работали в колхозе наравне с взрослыми. В войну был голод, дети ходили в лес за грибами, ягодами.
Во время войны мужиков мало осталось в деревне. Не очень-то прибавилось их и после войны: большая часть мужиков погибла.
Женщина в то время забыла про себя. Она была и трактористом и пахарем, и дояркой. Работали мы от зари до захода солнца. Некоторые не выдерживали, в город бежали. Да куда от власти убежишь?! Паспорта ведь нам не выдавали. Беглецов возвращали назад.
После войны, вроде, полегче стало. Старший сын и средняя дочь уехали в город. Дочь сначала, было, нанялась сиделкой у сестры нашего председателя колхоза. А потом в шахту пошла работать. А сын женился и уехал в другую деревню.
Как, кто виноват, что деревня не может выбраться из нищеты до сих пор?! Да тот, кто делал советскую власть и виноват!
Примечание: Курс на сплошную коллективизацию в Сибири действительно был определён позже, чем в западных областях страны.
_____________
Постановление
президиума Западно-Сибирского краевого исполнительного комитета от 5 мая 1931 г. "О ликвидации кулачества как класса".
Совершенно секретно
В целях дальнейшего вовлечения широких слоёв батрачества, бедноты и середняков в колхозы; организации новых колхозов, чистки от кулаков и укреплении существующих колхозов, а также усиления работ по обеспечению проведения второго большевистского сева и пресечения вредительской антиколхозной работы кулачества - Записбрайисполком постановляет:
1. Провести в период с 10 мая по 10 июня с.г. экспроприацию и выселение кулацких хозяйств, исходя из ориентировочного расчета 40.000 хозяйств.
2. Экспроприации и выселению подвергнуть все твердо установленные кулацкие хозяйства и кулаков-одиночек из сельских и городских местностей края, а также кулаков, проникших в колхозы, совхозы, промпредприятия и советско-кооперативные учреждения.
Экспроприации и выселению не подлежат:
а) хозяйства красных партизан, действительных участников гражданской войны (участвовавших в боях, имеющих ранения или другие заслуги), хозяйства, имеющие членов семьи, находящихся сейчас в Красной армии;
б) все иностранно-поданные;
в) кулаки - татаро-бухарцы;
г) кулаки - хакасцы и ойроты выселению подлежат на общих основаниях. Для проведения работы по выселению кулаков в указанных областях создать комиссию в составе т.т. Горбунова, Заковского и Зайцева И., которой поручить наметить особые сроки выселения кулаков-хакасцев и ойротов и разработать ряд практических и специальных мероприятий по массовой политической работе с учетом особенностей этих национальных областей.
О кулаках западных нацменьшинств вопрос разрешить дополнительно (кулаки-немцы подлежат выселению подлежат выселению в соответствии с п. 2-м. настоящего постановления).
3. Выселить всех кулаков, оставленных на работах в промпредприятиях и строительствах, в места расселения их семей. Не подлежат снятию с работ кулаки, занятые на работах в Кузнецкстрое и Энергострое, вопрос о которых разрешить дополнительно не позднее 1 июля с.г.
4. У выселяемых кулацких хозяйств подлежит конфискации:
а) всё недвижимое имущество;
б) продуктивный рабочий скот;
в) сложный и простой сель. хоз. инвентарь;
г) предприятия, сырьё и полуфабрикаты;
д) хлеб и семена;
е) ценности и вклады.
Категорически воспретить: раздевание, отбирание белья, необходимой одежды, присвоение кулацких вещей и т.п. (т.е. случаи мародерства и издевательства).
При выселении кулацких хозяйств не подлежит конфискации следующее имущество: одна лошадь, телега с упряжью, необходимый минимум земледельческих орудий производства (плуги, бороны, топоры и лопаты), предметы домашнего обихода, мануфактура, одежда, обувь (если количество их не выходит за пределы личного потребления), деньги до 500 руб. на семью.
Поручить Заковскому и Зайцеву И. составить перечень минимума земледельческих и других орудий производства, подлежащих оставлению у кулацких хозяйств.
Рабочий скот и земледельческий инвентарь, которые в момент отправки кулаков к месту выселения не могут быть отправлены из-за недостаточности железно - дорожного и водного транспорта - обезличивается и передается через органы ОГПУ в колхозы на время сева. По окончании сева колхозы возвращают ОГПУ переданный им скот и инвентарь для отправки его выселенным кулакам в места их расселения.
5. За счет общего количества экспроприированного имущества и ценностей снабдить выселяемых двух месячным запасом продовольствия (мука, крупа, соль). Остальную часть конфискованного имущества оценить и передать колхозам в неделимые фонды, в качестве взноса бедняков и батраков, с предварительным полным погашением из конфискованного имущества причитающейся с ликвидированного кулацкого хозяйства задолженности государственными и кооперативным органам. Паи и вклады в кооперативных объединениях передать в фонд коллективизации бедноты и батрачества. Все отобранное оружие передать органам ОГПУ. Сберкнижки и облигации госзаймов у кулаков отбираются и заносятся в опись, с выдачей расписки о направлении их в Райфинотдел.
6. Кандидатуры, намечаемые к выселению должны тщательно проверяться сельсоветами, при участии ответственных представителей Райисполкомов; прорабатываться на широких колхозных собраниях с привлечением батрачества, бедноты и середняков; затем проверяться и утверждаться специальными районными пятерками, в составе - Секретаря РК, Пред. РИКа, Уполномоченного ОГПУ, Предрайколхозсоюза и краевых уполномоченных.
7. Предупредить РИКи и Горсоветы о привлечении к суровой ответственности всех лиц, допустивших искривления и перегибы при проведении экспроприации и выселении кулаков.
Обратить особое внимание на недопустимость экспроприации и выселения хотя бы одного середняка.
В случае, если будут допущены перегибы и искривления классовой линии, немедленно со всей решительностью исправлять.
8. Организацию и практическое проведение операции по выселению кулачества возложить на органы ОГПУ. Обязать ППОГПУ провести все необходимые мероприятия по предупреждению и пресечению контрреволюционных проявлений, могущих иметь место в связи с проведением экспроприации и выселения кулачества.
9. Выселение кулацких хозяйств произвести в малообжитые и необжитые северные районы края: Каргасогский, Чайинский, Колпашевский, Зырянский, Сусловский, Ново-Кусковский. Намеченные в указанных районах участки расселения утвердить (см. приложение). Обязать тов. Заковского и Райисполкомы перечисленных выше районов при расселении кулацких хозяйств не допускать ущемления интересов туземного населения.
10. Для элементарного освоения участков расселения отпустить из централизованного снабжения по нарядам Крайснаба продовольствие из расчета, представленного комиссией.
Обязать Сибкрайснаб, Сибкрайсоюз, Союзхлеб и Хлебживсоюз произвести своевременную заброску указанных продфуражных и семенных фондов в районы и сроки по указанию ППОГПУ.
11. Обязать Правления Омской, Томской жел. дорог и Госречпараходство обеспечить своевременную подготовку и подачу необходимого транспорта для перевозки спецпереселенцев по заявкам ППОГПУ.
12. Обязать КрайЗУ немедленно выделить в распоряжение ОГПУ десять специалистов земельных работников.
13. Обязать Крайздрав обеспечить санитарно-медицинское обслуживание спецпереселенцев в пути следования и в места расселения.
14. Предложить Крайплану выделить в распоряжение ОГПУ потребное количество стройматериалов (кроме леса) для постройки больниц, бараков в местах расселения кулачества.
15. Разрешить Райисполкомам привлечение в районах, через которые будут двигаться гужем спецпереселенцы, для перевозки последних в порядке платной трудгужповинности - местного населения, в первую очередь те хозяйства, которые саботируют выполнение посевных планов.
П.п. Зам. Пред. Запсибкрайисполкома
- И.Зайцев
Зам. Ответств. Секретаря ЗСКИКа
Сиротин
Верно: Врид. Зав. с/ч ЗСКИКа Юрасов. Подпись.
ГАКО. Ф.Р-71. Оп.1. Д.1992. Л.13-15.
Подлинник. Машинопись.
Лексика и орфография документа даны без изменения.
Источник: https://calligraphy.forum2x2.ru/t231-topic
|
| |
| |
| Margarita | Дата: Четверг, 23.06.2022, 13:55 | Сообщение # 303 |
|
Генерал-полковник
Группа: Администраторы
Сообщений: 1099
Статус: Offline
| Личная история Михайловой Анастасии Захаровны.
Документ № 3
Михайлова Анастасия Захаровна родилась в 1906 г. в Алтайском крае. Живет в д. Балахоновке Кемеровской области. Беседу вела Лопатина Наталия в августе 1999 г. (спецэкспедиция фонда "Исторические исследования"). (1)
- Как здоровье, Анастасия Захаровна?
- Спасибо! Не жалуюсь. Иной 57 лет, а у неё - здесь болит, тут колет. А у меня нигде не болит. Недавно вот упала (93 - всё-таки!), зашиблась, встала и пошла. Чего ныть-то!
- Когда и где Вы родились, какое хозяйство было у родителей?
- Я родилась в 1906 г. в Алтайском крае. Жила с матерью. Отец ушёл служить на действительную. Служил семь лет, вернулся, а в 1914-м г. снова ушел. Воевал на германской. Мама держала 2 лошади, 3 коровы, 12 овечек, 12 гусей, 50 курей, 4 свиньи. Сама пахала. У нас было 16 десятин земли. Те, у кого 2-3 коровы, 2-3 лошади - это самые бедняки и считались. Богатые же те, у кого было лошадей 10-15. А кулаками считались уже те, кто держал по 50-70 лошадей, коров, имел заимку (это - как нынешняя дача), работников. Сибиряки - люди крепкие, зажиточные. В соседнем от нас селе Белоглазово, например, не зайдешь в какую-нибудь избеночку. У всех - настоящие дома.
На отца мы получили похоронку. А вскоре мама умерла. Осталась я от неё девяти лет и брат, который родился в 1913 г. Жили у тетки. А отец оказался живой. Он был в плену.
- Вы помните, что было в гражданскую войну?
- После германской войны мужики шибко боролись. С вилами ходили.
- На кого - с вилами?
- То на беляков, то на красных. Черт их не разберет! Красные придут, то поросенка украдут, то овечку, а то и теленка сведут. Придут белые, - то же самое. Ну, как жить христианину?! Сколько же работать надо! Кто такие красные, кто такие белые - мы не разбирали.
- Когда Вы вышли замуж, зажили богато?
- Какое там! Держали две лошади, корову, быка, 6-7 овечек. В 1926 г. мы с мужем вошли в коммуну "Завет Ильича". Из таких, как мы, бедняков, она и собралась. А отец мой вошел в неё ещё в 1920 г. В коммуне мы жили хорошо. У нас и школа своя была - 11 классов. Работали с 8 утра до 8 вечера. Придешь домой, а там тебя ждёт баня, ужин, белье, приготовленное техничкой. Скинешь грязное, помоешься, наденешь чистое. У каждой семьи была своя комната в бараке.
- Как в хорошей гостинице?
- Про гостиницу не знаю, но в коммуне жили справно. Но в 1931 г. нашу коммуну разбили и перевели на колхоз. Богатая была коммуна.
- Кто разбил?
- Да власть и разбила. Знаете, такая борьба была! Людей убивали! Убили в 1928 г. и моего первого мужа. Прямо в грудь застрели, через окно в конторе. Он у меня писарем был. Сказали, что это сделали кулаки.
- А чем колхоз отличался от коммуны?
- В коммуну мы пришли сами, а в колхоз - силой: кого задавили налогами, а кого раскулачили.
- Как деревня стала жить с образованием колхозов?
- Какая деревня! Всех же в колхоз загнали! Мы сразу же стали хуже жить. Да и как иначе? Можно ли жить над пропастью?! Скотина подохла. Говорили, что это кулаки напустили на неё порчу. Начальство сразу стало воровать. Надо скотину колхозную кормить, а сена нет. Давай мы за начальством следить. Да, что там следить-то было! Воровал председатель наше сено и продавал. Он был из приезжих. Сено продаст, а скотина сдохнет. И спроса с него нет. Не любили мы его. Неграмотный он был и нехозяйственный. Выйдет перед нами, приставит палец ко лбу и долго думает, кого, куда послать на работу. А ведь у нас свои деревенские мужики настоящими хозяевами были.
- Коммуна стала колхозом. Что изменилось в жизни коммунаров?
- А всё и изменилось. В коммуне мы жили, как в раю. Всю работу по дому выполняли технички, столовские работники. А ты только в поле работаешь. В барак пришел, помылся, поел готовое и отдыхаешь. Как коммуну сделали колхозом, выделили нам корову и выселили из барака. Хорошо, что у меня дом свой в деревне оставался, было где жить нам с сыном. Сильно коммуна от колхоза отличалась. В коммуне мы работали на себя. А в колхозе - непонятно на кого. В коммуне председатель был из наших, деревенских. А в колхозе начальство всегда было из чужих.
- Вот и переизбрали бы председателя.
- Какое там! Тогда не переизбирали. Кого пришлют, тот и начальство! К нам прислали из Белоглазово. Он всё сгубил. И скотину, и людей заморил. Тогда много людей с голоду поумирало. Зайдешь, бывало, в наш бывший коммунаровский барак, а там целыми семьями люди лежат, помирают. Мы со вторым мужем не вытерпели. Уехали в 1935 г. На искитимский кирпичный завод подались. Живы, слава Богу, остались! Весь наш колхоз так и разбежался.
- Но ведь из колхоза уехать было нельзя. Паспортов-то не давали.
- Можно! Если завербуешься. Завербованным по справке давали паспорт на год. Тогда по деревням ездили вербовщики. Помню, что ни зарплату, ни жилье на новом месте они не обещали. Только работу. Но мы и этому были рады. Лишь бы вырваться. Три года в кабале мы по вербовке отработали. Тяжелая жизнь была! Легкой жизни за свои годы я и не видывала.
Смотрю я сейчас телевизор. О чем там говорят, не очень понимаю. Но чувствую, что нынешняя власть хочет перебить нашу тяжелую жизнь на доколхозную. На старину! Боюсь, однако, что трудно это сделать. Ведь молодежь работать не хочет. Да и то! Чего хотеть-то? Ведь уж сколько мы работали! А что, богато стали жить?! Вот, поди, они и думают - что работай, что не работай. Одинаково босый.
Испортились люди. Тяжелая нынче молодежь. Сдохнет, а не переработает. Что значит, нет работы? Что значит, не платят зарплату? А нам платили в колхозах? А на фабрике и заводе - это что, деньги были? Один только разговор, что зарплата.
Так ты держи скотину, заколи, продай мясо, вот и будут у тебя деньги. И деды так жили. Деньги у людей всегда были. Даже у самого плохого хозяина в сундуке всегда, бывало, деньги найдутся. Мать моя керенки в стенку замазывала. А сейчас! Нет, он лучше на койке лежать будет, газетку читать, смотреть телевизор и ругать власть за плохую жизнь. Работать надо! Сколько поту, бывало, прольёшь на работе, домой придёшь, и тут работа - убирать скотину.
- А когда испортились люди?
- Как это, когда! Я же тебе уже битых два часа толкую. При советской власти и испортились!
- Но люди хвалят советскую власть. Говорят, что она сильно помогала им жить.
- Так говорят лодыри. Какая помощь! Моя тетка родила 18 ребятишек: у неё всё двойняшки и тройняшки шли. И все живые. А их раскулачили. Когда она умерла, советская власть принесла ей медали, а не тогда, когда она работала.
- Не любите Вы советскую власть.
- Не люблю! Вы меня хоть ругайте, хоть в тюрьму сажайте. Она не от Бога! А без Бога - ни до порога! Вот я сейчас думаю, что и коммуна наша была не от Бога. Ведь в коммуне нас в церковь не пускали. Мы отреклись от церкви. Может, поэтому Бог нас с мужем и покарал: дочку отравили в школе (тогда 40 детей умерло), сын заболел и помер, а третьего сына (от первого мужа) убило на войне. О, Господи! Да, что же это такое?! Как мы с мужем молились, просили Господа!
Да, и то подумать, сколько греха совершалось кругом. Даже я ходила к кулакам хлеб выгребать! Даже я!…
Это же надо так людей испортить, чтобы работать не хотеть, чтобы лежать и ждать богатство. Смотришь на которую женщину, а она прореху на себе зашить не умеет. Иная уже старуха, а всё живет только на матерках да на водке. Вот как довели людей! Мне 93 года, я не пью и людям не велю. Вы сами содержите свою жизнь! Не надейтесь на власть!
Я только недавно перестала скотину держать. Но курочки, собаки и кошки всё же остались. Не могу жить без скотины. Мне трудно воду таскать, я и говорю соседу: "Выпить хочешь? Натаскай мне воды, я тебе заплачу". Я и плачу! Хотя велика ли моя пенсия? Но за всё надо платить. Себя уважать!
А советская власть отучила людей от этого. Вот и бродят ночью по огородам здоровенные дяденьки, воруют чужое. Советская власть в них и сидит!
Колхозы и советская власть перебили хорошую жизнь, нищету привели. Раньше, бывало, не найдешь человека, чтобы милостыньку подать за помин души усопших родителей. У всех всё было.
Погляжу, сейчас в Кемерове старухи побираются. Лодыри, вы лодыри! Вот что я вам скажу! А вы говорите - советская власть, советская власть...!
Ох, и трудно повернуть людей. Дай, Бог, силы тем, кто это сейчас делает!
Примечание: 1) Эта беседа опубликована: "Колхозы и советская власть перебили хорошую жизнь, нищету привели", - считает 93-летняя коммунарка. - "Наша газета" - 1999 - 10 сент.
Источник: https://u.to/j4QyHA
|
| |
| |
| Margarita | Дата: Пятница, 24.06.2022, 18:26 | Сообщение # 304 |
|
Генерал-полковник
Группа: Администраторы
Сообщений: 1099
Статус: Offline
| Личная история Ярокаловой Евдокии Никифоровны.
Документ № 4
Ярокалова Евдокия Никифоровна родилась в 1906 г. в д. Холуи Кировской области. Живет в Мысках Кемеровской области. Рассказ записан Ковалевым Максимом в марте 1999 г.
Мы с мужем жили со свекром, свекровью и шестью детьми. Два брата мужа были женаты, имели по четверо детей, две дочери были замужем. Одна из них с мужем и ребенком жила тоже с нами. Жили одной семьей. Держали 12 коров с приплодом, много овец, свиней, гусей и кур. Имели весь свой инвентарь. В 1931 году купили две веялки. Все много работали, но на лето брали двух работников. И поэтому, когда началась коллективизация, мы попали в список кулаков, подлежащих раскулачиванию.
Брат мой, Игнат, работал в сельсовете и предупредил нас о дате раскулачивания. Мы срочно стали резать скот. Но мясо девать было некуда. Да и наши веялки никуда не сунешь. Пришли за нами в марте… Разрешили взять с собой только по узлу. Поэтому мы понасдевали на себя как можно больше одежды, завернули детей. Запрягли наших же лошадей в сани, и свезли нас на станцию.
Там погрузили в вагоны для скота и повезли. Везли до Новосибирска целый месяц. Кормили редко, бросали нам только хлеб и воду. Свекровь и дети умерли в дороге. Их вынесли из вагона на какой-то остановке. Где и как они похоронены, мы не знали. Да и похоронены ли.
В Новосибирске нас посадили в телеги, вывезли в тайгу и там сбросили вместе с нашими пожитками. Ночью было холодно. Мужики стали валить пихты, осины и рубить избы. Из нашей деревни согнали сюда же Рыловых, Жуковых. Мы с ними были родственниками. Из соседней деревни сюда же сослали еще три семьи. И стали мы вместе валить лес, корчевать пни. Взборонили землю, посадили хлеб, да картошку. Птиц убивали, разоряли их гнезда, варили похлебку, ели папортник. Летом бабы пошли наниматься в соседний колхоз. Работали за трудодни. Осенью у нас уже было 2 коровы, 7 кур, овцы. В ноябре приехало еще три семьи из нашей губернии. И мы от них узнали, по чьей указке нас раскулачили. К зиме стояло уже пять изб, колодец и родились дети: у меня дочь Мария, у племянницы моей - сын Максим.
Небольшая полоска земли дала хороший урожай. В зиму мужики ушли работу искать. Все мы остались под присмотром свекра Трофима. До раскулачивания в скоромные дни у нас еда была: щи мясные, каша, картошка, редька, квас, солонина. А здесь мы всю зиму ели калину, картошку, квас с редькой. Хлеб был редко. Когда мужики приходили, то рубили срубы. А весной построили еще 3 избы, и назвали деревню Диваевск. Находилась она на границе Алтайского края и Кемеровской области. Из местных жителей там был один дом Чугаевых (пчеловодов). Начальство и милиция наведывались редко. Годов через пять, к 40-ым годам, организовали промартель. Делали кадки, столы, табуретки. Летом стали гнать пихтовый спирт.
Такого голода как в центральной России в Сибири не было: помогали, кормили друг друга. Собирали грибы, ягоды, охотились. Начали катать пимы. Муж Семен был мастером на все руки, хорошо делал сани, шил сапоги, шапки, шубы. Детей воспитывали в школе и дома. Старики украдкой молились. Бесплатно учились только первые 4 класса, а потом за учебу в школе платили. После войны до 7 классов от уплаты освобождались только дети погибших фронтовиков. В колхозе люди работали за килограмм зерна и тянули всю страну.
Соседи между собой говорили только на бытовые темы. Боже сохрани - о политике. Ленин и Сталин воспринимались как идолы, им поклонялись. Были в ужасе, когда Хрущев разоблачил Сталина.
А сейчас тоже ненормально, когда нет веры и даже уважения к руководителям государства.
Источник https://u.to/j4QyHA
|
| |
| |
| tdn050175 | Дата: Пятница, 24.06.2022, 18:43 | Сообщение # 305 |
|
Подполковник
Группа: Пользователи
Сообщений: 105
Статус: Offline
| Все истории очень и очень похожи!
|
| |
| |
| Margarita | Дата: Пятница, 24.06.2022, 20:23 | Сообщение # 306 |
|
Генерал-полковник
Группа: Администраторы
Сообщений: 1099
Статус: Offline
| Boris Khechoyan: "Вот Вам и Советская Власть - власть разрушителей и убийц".
Судя по личным историям, "советская власть" у них пришла по современному летоисчислению в 1929-1930 гг.
А какая власть у них была с 1924 г. по 1929 г.?
Жили хорошо, не бедствовали, трудились, "работали на себя" и т.д.
В подавляющей части личных историй это время - с 1924 г. по 1929 г. (то, что по современной истории было временем НЭПа) - время, когда они хорошо жили.
Почему же тогда богатство жизни считали в лошадях и коровах? (куда подевались городские жители?). Государство, где большая часть деревенских жителей, не может быть развитым. Не стыкуется высокотехнологичное развитие, величественная архитектура с "деревней".
То есть, получается, они не считали себя "разрушителями и убийцами" цивилизации, которая была до 1924 года? Потому что их на планете не существовало? Или потому что не считали себя предателями? (это о той части населения, которые местные).
|
| |
| |
| Александра | Дата: Пятница, 24.06.2022, 20:25 | Сообщение # 307 |
 Генералиссимус
Группа: Администраторы
Сообщений: 4066
Статус: Offline
| Цитата Margarita (  ) Судя по личным историям, "советская власть" у них пришла по современному летоисчислению в 1929-1930 гг.
А кто будет правду рассказывать про своих родственников, если они замешаны в чем-то? Тут все рассказы идут по принципу: "Плачет детына, что бито А за что бито? Не говорит".
До 1924 года по всей планете было централизованное Военное Государство -Армия, где все города были на централизованном снабжении, в том числе и продуктами сельского хозяйства. Оно тоже было всё централизованным и вели его казаки. Беженцы в гробу видали торчать на грядках, у них был свой бизнес, а все продукты сельского хозяйства они покупали в магазинах Военторга. Их Администрации Местного Самоуправления только подавали заявки в Полки или ближний Штаб, сколько и чего им надо, чтобы не было дефицита.
Поэтому коммуны (церкви-хутора) появились только после 1924 года, и только на захваченных территориях, когда немцы стали грабить и уничтожать всё государственное. То есть - НЭП.
|
| |
| |
| tdn050175 | Дата: Пятница, 24.06.2022, 20:36 | Сообщение # 308 |
|
Подполковник
Группа: Пользователи
Сообщений: 105
Статус: Offline
| Цитата Margarita ( ) Потому что их на планете не существовало?
Я на форуме уже рассказывал про своего деда, которого отправили поднимать с/х в 1956 (ТИ). Когда весь урожай ушел под снег, спасали только лен!
Вопрос - не могли убрать, не было людей? Не умели? Думаю, что не умели! То есть большинство не знали, что с этим делать... с урожаем...
|
| |
| |
| Margarita | Дата: Суббота, 25.06.2022, 13:00 | Сообщение # 309 |
|
Генерал-полковник
Группа: Администраторы
Сообщений: 1099
Статус: Offline
| Личная история Панкратова Алексея Федоровича
Документ № 5
Панкратов Алексей Федорович родился в 1907 г. в Тамбовской губернии, переехал в д. Покровку Кемеровской области. Рассказ записывался Берестовой Натальей со слов его сына Юрия Алексеевича в декабре 1999 г.
Отец родился в семье, где кроме него было ещё три сестры и два брата. Когда он женился, то имел только двух сыновей: Юрия и Виктора. Отец вырос в зажиточной семье, где все работали, не покладая рук, с утра до вечера.
Годы коллективизации всегда связывались у отца с чем-то горьким и тяжелым. Рассказывал нам о ней он не очень охотно. Во время таких рассказов часто тяжело вздыхал и надолго замолкал. Он считал, что коллективизация была направлена на искоренение истинных тружеников и хозяев своей земли. По его словам, когда в деревне только-только заговорили о коллективизации, многие в это не поверили. Не могли даже представить, что такое может быть. Не понимали, для чего это делается. Всем было страшно потерять своё имущество. И люди спрашивали друг у друга, что же с нами теперь будет!?
Деревня была разношерстной: бедняки, середняки, зажиточные. К беднякам относили крестьян, не имевших скота. У них, как правило, семьи были очень большими, с кучей ребятишек. Бедняки жили тем, что зарабатывали, идя в наем к зажиточным крестьянам. Отношение к ним в деревне было двояким: одни их жалели, помогали, чем могли (дадут кусок хлеба, что-нибудь из одежды), другие считали их лодырями и лентяями.
Эти-то бедняки потом и раскулачивали хозяев. Забирали имущество, скот, зерно, землю. Никто не смотрел, что у хозяина пять-шесть ребятишек. Раскулаченных в деревне жалели, так как все знали, что свое имущество они заработали сами, своим трудом, своими руками.
Семью отца тоже раскулачили по доносу одного предателя. У них отобрали имущество, но сослали недалеко, в том же районе. Им повезло. Потом их обратно в деревню вернули и в колхоз приняли. Сказали, что ошиблись. Других же ссылали куда-то дальше в Сибирь. Везли в вагонах для перевозки скота. С собой разрешали брать только хлеба кусок, да на себя что-то одеть. Всё их имущество шло прахом. О раскулаченных мало что знали. Они иногда писали родственникам в селе о том, как они устроились на новом месте. Но это очень редко случалось.
До коллективизации деревня жила спокойно: поля убраны, скотина ухожена, хлеб в закромах. Все друг другу доверяли, ни от кого не запирались, никто чужого не брал. Все, как одна семья, были. И пьяницы у нас были. Да где их только нету?! А как пришла коллективизация, так всё и смешалось: и скотина, и хлеб общими стали. Многие дома стояли заколоченными. Дворы - пусты. Всё сразу осиротело. Сначала на всё это было дико смотреть. Но ничего! Потом попривыкли и к этому.
В колхоз звали обещаниями. Говорили, что все будут жить одинаково хорошо. Те, кто победней, сразу поверили этим обещаниям, стали вступать в колхоз. Но зажиточные не доверяли этим словам, боялись потерять своё кровное. Были случаи и силой загоняли в колхоз. Тогда крику, слез и ругани было полно. Были и такие, кто колхозам сопротивлялся: скотину травили, зерно жгли, и вообще всякую "порч" делали. Их потом "врагами народа" назвали, ссылали, а, бывало, и расстреливали. Это чтобы другим неповадно было колхозам сопротивляться.
Активистами колхозов были, конечно, бедняки. Но встречались и середняки и даже зажиточные крестьяне. К этим активистам люди по-разному относились. Кто-то их уважать стал, кто завидовать, а кто презирать и называть "прихвостнями советской власти".
До коллективизации все одевались примерно одинаково: рубахи да порты самотканные, лапти да онучи. Кто побогаче, тот имел рубаху понаряднее, да стол помасляннее. Ну, а после коллективизации, глядишь, босяком был, а сейчас активистом колхоза стал, в "кулацких" штанах да кушаке щеголяет. Разве такого можно уважать?
Работали в колхозе весь световой день. Трудодни зависели от урожая. На них получалось от полкилограмма до килограмма хлеба. Но этого, конечно, на семью не хватало. Поэтому и брали колхозное добро. Воровством это не считали. Считали, что сам заработал, сам и бери. А нам говорили: "Не смей брать, это не твоё!" Как же это не твое, когда ты его сам сделал. Потом закон "о колосках" вышел. Его ещё называли законом о горсте гороха. Если ты идешь с поля и насыпал зерна в карман, ты сразу же - враг народа. Штраф тебе и арест! В колхозах как-то делалось всё так, что всем поровну должно доставаться. Но ведь работали по-разному! Лодыри привыкли за чужой счет жить, не работать, а получать. Вот и портили всем кровь. Хозяйствовали так, что в 1933-34 гг., а также в годы войны и после неё был голод. Вымирали целыми семьями, а то и деревнями. (1)
Мы, конечно, могли бы и уехать. Но куда? Где было лучше? Да и паспортов у нас не было. Была только трудовая книжка, которая удостоверяла личность колхозника. Не уезжали мы из деревни и потому, что с детства к земле были приучены. Другого-то ничего больше делать не умели. Только за землей ухаживать.
На войну люди пошли охотно. Правда, больше, - кто победней. А кто побогаче - скрывались от набора и дезертировали из армии. За ними по лесам гонялись. Мало народу вернулось. Из нашей деревни взяли человек сто, а здоровыми вернулись всего три-четыре человека. Да ещё 5-6 человек - калеками.
Тяжело было и в послевоенные годы. Голод и разруха! Да выкарабкались как-то. В колхозе стали лучше работать, привыкли, видать. У колхозников уже и свои хозяйства завелись. Но численность поголовья в наших личных хозяйствах государство держало под контролем. Налоги большие заставляло платить.
Потом в колхозах неплохо стало. Кто работал, тот и жил справно, а кто бездельничал, тот и лапу сосал. Но как бы там не было, наш отец своих детей послал в город учиться. Говорил, что хоть в деревне и лучше жить стало, но нищета как она была, так и есть и будет.
В деревне грамотных уважали. За советом к ним ходили. Но их было слишком мало. Самое большое в деревне оканчивали 7 классов. А так, в основном, - один, два класса. Лишь бы читать да расписаться умел. Когда открыли ликбезы, все охотно в них ходили. Днем работаешь, а вечером - ликбез. Это было, наверное, как развлечение.
Раньше в деревне была церковь. В неё люди постоянно ходили. Бывало, придешь в церковь, а на душе легче становится. Но церковь разрушили. Очень жалко! У нас в деревне многие забрали церковные иконы к себе домой, и там тайно молились. Для чего церковь разрушили? Непонятно. А теперь, вот, опять строят.
О политике мы говорили мало. В основном из-за того, что ничего в ней не понимали. Но к нам приезжали лектора и всё разъясняли. Но на выборы мы ходили все. Не придти было невозможно. Заставляли.
Потом у нас в деревне клуб построили. Туда собирались все от мала до велика. То кино покажут, то лекцию прочитают…. Весело было.
А в нынешнее время все колхозы разорились. Власти позабыли про порядок. Каждый мимо своего кармана не пронесет. В целом в годы реформ жизнь лучше наладилась. К старым порядкам всё возвращается.
Выходит, мы зря пострадали?!
Примечание:
1) О том, как велось хозяйство в колхозах даёт представление документ:
Информация
секретарю Мариинского РК ВКП(б) о проработке речи тов. Сталина в колхозе "Завет Ленина" Константиновского сельсовета.
3 декабря 1935 г.
г. Мариинск.
Собрание проводили 1-го декабря. Собрание собирали с утра и до 8 часов вечера. На собрании колхозников присутствовало человек 120. Во время проработки речи тов. Сталина вопросы задавались следующие:
1. Кто такие стахановцы, откуда они взялись и что они добиваются?
2. Кто Стаханов по социальному положению?
3. Что будут делать с лодырями при коммунизме?
4. Какая, и есть ли какая разница между рабочим и крестьянином?
5. Почему с рабочих государство не берет молоко, мясо, налог?
6. Почему мало продают мануфактуры и керосина?
В прениях выступал один тов. Моро.
Одновременно сообщаю о работе колхоза. Трудовая дисциплина в колхозе плохая. Колхоз занялся растащихой: воруют колхозное сено, лён. Мер, кроме разговоров, ни каких не принято. Все бригадиры и само правление говорит, что сено у нас воруют, лён у нас воруют, а воруют колхозники, берут в бригаде лошадь, накладывают сено и везут на рынок. Бригадиры про это знают, но это, говорят, возили своё, сами косили, а в результате, целых зародов сена нет. И сейчас на работу колхозники не выходят, а каждый колхозник делает так: или сено наложит, или дров и запрягает лошадь и едет на базар. Ни какой платы от него не берется за лошадь. Или такой факт: колхозники запрягают лошадей и едут в сельпо за товарами, получают деньги за возку, деньги берут себе, а по отношению лошадей никакой платы в колхоз не дают. Воровство в колхозе вошло в привычку потому, что ни одного как следует не осудили. Тут очень много фактов воровства и во время уборочной кампании. Выявлены эти воры, следствие проведено, но не осуждены. Лучшая часть колхозников прямо возмущается, что почему им не воровать, их суд не судит, а если и осудит на два или три месяца принудиловки при колхозе, он их отбывает и снова тут же ворует.
По обработке льна колхоз до 1 декабря не приступал вплотную, вернее, на 1 декабря волокна было намято 39 кг. Руководство колхоза и бригады совершенно этим делом не занимались. Сами женщины некоторые стали мять и стали правление и бригадиров просить, чтобы им предоставили дров. Тов. Плакушко ответил: "Вы и так много на льне зарабатываете, можете сами дров нарубить". Мнут лён в банях. Около бань абсолютно никаких крышек нет, погода - снег несет, мять невозможно, треплют на морозе. В день натрёпывают по 3 кг. Женщины сами садят тресту в баню, рубят сырые дрова и по двое суток сушат одну баню.
Оплата труда на обработке льна проходит не правильно. За то что сушат, сами дрова рубят, за это совершенно не оплачивают, на трёпке льна платят не с килономера, а с килограмма. Деньги, что полагаются по уставу выдавать колхозникам, не выдаются.
2 декабря специально по вопросу выполнения плана льна и конопли собирали колхозное собрание женщин, где мною были рассказаны все правила обработки и оплаты труда. Довели до каждой бригады 5-дневный план сдачи волокна, а в бригадах - до каждой мельницы. Сейчас начинают шевелиться, насаживают в бани, около бань, делают затишья. Для трёпки отвели один пустующий дом большой, приступаем к работе.
Уполномоченный РК ВКП(б). Козлов. Подпись.
Помета: Верно: Управделами Райкома ВКП(б). Подпись (неразборчива).
ГАКО. Ф.П-107.Оп.1.Д.32.Л.80.
Заверенная копия. Машинопись.
Лексика и орфография документа даны без изменения.
Источник: https://calligraphy.forum2x2.ru/t231-topic
|
| |
| |
| Margarita | Дата: Вторник, 28.06.2022, 19:26 | Сообщение # 310 |
|
Генерал-полковник
Группа: Администраторы
Сообщений: 1099
Статус: Offline
| Личная история Баландиной Любови Васильевны.
Документ № 6
Баландина Любовь Васильевна родилась в 1908 г. в с. Николаевка Кемеровской обл. Живет там же. Рассказ записала её правнучка Машукова Ольга в марте 1997 г.
Наши предки, сколько я помню, всегда жили в Сибири. Они были, можно сказать, основателями этого края. Жили они тихо, мирно, были работящими людьми, ни к какой власти не стремились. Поэтому они никогда не голодали, но и особенно богатыми не были.
Семья наша была из 10 человек: родители и восемь детей. Отец у нас был очень хозяйственным человеком. Ему удалось расширить хозяйство, доставшееся от родителей. Он развел полный двор крупного рогатого скота, свиней и другую живность, открыл маслобойню и мельницу. (1) К нему съезжались из многих деревень, чтобы намолоть муку, или переработать молоко в масло.
Конечно, наша семья жила обеспечено. У нас всё было своё: и мясо, и масло, и овощи, и яйца. Конфет у нас не было, но мы от этого как-то не страдали. Наше питание не сильно отличалось от питания в других семьях. Может быть, у кого-то, чего было поменьше, но все семьи жили сытно. В одежде мы тоже не сильно отличались. Наша мама была большая рукодельница. Про таких, как она, говорили - "на все руки мастер". Она шила и вышивала. Было красиво! Дом наш тоже не отличался особым богатством. Всё было просто - обыкновенный крепкий деревенский дом.
Но вот началась революция. Отец мой в политику не вмешивался. Он просто делал своё дело, вёл хозяйство. Друзей в деревне у него было много. Но нашлись и враги, которые завидовали нашей семье. Вот они-то и подключились к революции. Они стали большевиками, чтобы грабить. Да и то сказать, им-то терять нечего было, своим трудом они ничего не нажили.
Моего отца сочли кулаком и решили раскулачить. Никогда не забуду этого кошмара. Они тогда никого не пожалели. И это несмотря на то, что мы, восемь детей, были один меньше другого. Когда у нас всё забирали, сильно избили отца. За что? За то, что он накопил для них столько добра? Какие же наши родители были сильными людьми! Когда избивали отца, уводили скот и грабили дом, они не увидели ни слезинки на маминых глазах, не было никаких причитаний. Наш дом сожгли. Эта страшная картина всю жизнь стоит у меня перед глазами.
Отца забрали в тюрьму, где он и умер. Нас с мамой выселили в соседнюю деревню. Жить нам было негде, без гроша за душой, никому не нужные. Одно слово - семья кулака. Мама уговорили старую женщину пустить нас на квартиру. Так мы и стали жить, перебиваясь с картошки на хлеб с отрубями. Мне, как самой старшей из детей, пришлось помогать маме. Уж, конечно, об учебе и не думала. Только потом, когда кончились те страшные времена, я взялась за самообразование, чтобы не остаться безграмотной. Помогла одна добрая женщина, которая научила меня читать, писать и считать.
В деревне, конечно, был колхоз. Мы с мамой там работали. Обзавелись огородом, завели скотину. Жизнь, вроде, выправлялась. Питаться стали лучше. Мы работали с утра до вечера. Не знаю, то ли время было такое, то ли люди были другими. Но никто не жаловался. На работу в поле шли все вместе, пели песни. С работы шли хотя и уставшие, но тоже не грустили. Бывало, придешь с поля, руки и ноги гудят от усталости. Но услышишь, - гармошка заиграла. Скорее умоешься и бегом бежишь на улицу плясать. Было весело! Люди были одухотворены надеждой на светлое будущее.
Ни я, ни мама не проклинали власть, хоть она для нас столько плохого сделала. Наоборот, мы верили в революцию, партию, Ленина. Да и как без такой веры можно было работать от зари до зари, не покладая рук?! Ведь и зарплату нам не давали, а взамен нашего труда давали только продукты. Но мы не переживали и не хныкали, строили свою жизнь. Пока не началась война!
Война началась неожиданно. В это время мне было 33 года. У меня была своя семья: муж и четверо ребятишек. Мужа сразу же забрали на фронт. Я осталась с детьми одна. Это было трудное время. Я работала в телятнике. Но в мои обязанности входило заготавливать для телятника дрова и ездить на сенокос. Все делали женщины: и на дойке, и на тракторе - везде. Не знаю, как я пережила то время. Но спасибо людям! Помогли! Мне бы одной не справиться. Тем более, когда пришла похоронка на мужа. Но я всё выдержала ради детей. Чтобы не оставлять их без отца, после войны вышла замуж.
Послевоенные годы были годами великих строек и обновления страны. Мы с мужем работали, чтобы дать детям всё то, что не было дадено нам.
Я пережила три власти. Но из всех мне нравится новая, российская. Хотя в советские годы было много хорошего, но это хорошее продолжалось, пока были живы Ленин и Сталин. А при Хрущеве и Брежневе энтузиазм людей стал падать. Появился дефицит товаров и продуктов. Люди стали жаднее и коварнее. Нарастало взяточничество и коррупция. Поэтому, если бы не поворот в сторону капитализма, то советская власть сама бы себя изжила. Плановое хозяйство не давало полноценного результата. Производство товаров всё снижалось и снижалось. За границу стали переправляться природные ресурсы.
Я полностью поддерживаю нынешних реформаторов. Правда, надо признать, ими недовольны многие. Но что ни говори, они сделали большое дело! А за временные неурядицы их не надо винить. Лишь бы потом всё установилось. На советскую власть я не обижаюсь: у меня четверо детей, и у всех у них сложилась судьба. Все они выбрали профессию по душе. Трое из них получили высшее образование. У меня пять внуков и один правнук. Многие из них тоже успели добиться успеха в жизни.
Хочу пожелать молодому поколению держать голову прямо и не воротить с намеченного пути.
Ведь за вами будущее России!
Примечание:
1) Что собой представляла типичная сибирская "кулацкая" семья накануне сплошного раскулачивания даёт представление документ:
Сообщение
Тисульского райисполкома председателю Колбинского сельсовета о продаже с торгов имущества, раскулаченных граждан.
8 апреля 1929 г.
с. Тисуль
Срочно
Сообщается, что постановлением райисполкома от 8 апреля с.г. утверждено к продаже с торгов имущество следующих граждан:
а) Нестеров Иван Артемович.
72 пуда пшеницы -72 руб., ржи 29 пудов -16 руб., 46 пудов овса - 23 руб., 14 пуд. ячменя - 7, 75 пудов пшеничной муки - 90 р., 7 п. ржаной муки - 4, 1 молотилка - 200 руб., 1 сенокосилка - 80 руб., 2 саней - 10 (десять) рублей, 1 телега - 15 рублей, 2 комплекта сбруи - 20 рублей, 1 корова - 30 рублей, 2 подростка- 20 рублей, 12 старых овец - 60 рублей, 12 ягнят - 24 рубля, 1 свинья 15 рублей, 1 лошадь сивая - 150 рублей, тоже сивая с жеребенком - 180 рублей.
Итого: на сумму 1041 рубль (одна тысяча сорок один рубль)
б)Можаев Ермил Васильевич.
75 п. пшеницы - 75 рублей, 30 п. овса - 15 рублей, 15 пудов ржи - 9 руб., 20 п. пшеничной муки - 22 рубля, корова - 20 рублей, 2 коровы - нетели - 30 руб., 1 свинья - 15 рублей, 2 поросят - 10 рублей, 8 овец старых - 40 рублей, 6 ягнят - 18 рублей, 2 телеги - 40 руб., 1 сани - 7 рублей, 1 кошевка - 15 руб., 1 хомут - 5 рублей, 1 веялка - 40 рублей, 1 молотилка - 250 рублей, 1 жнейка - 50 рублей, 1 зеркало - 3 руб., 4 телят - 20 рублей, 1 баня - 120 рублей.
Итого: на сумму 804 рубль (восемьсот четыре рубля)
Председатель райисполкома Подпись Лобецкий.
Секретарь РИКа Подпись Нижников.
ГАКО. Ф. П-40. Оп. 3. Д.10. Л.7
Подлинник. Машинопись.
Источник: https://u.to/j4QyHA
|
| |
| |
| Margarita | Дата: Суббота, 02.07.2022, 09:00 | Сообщение # 311 |
|
Генерал-полковник
Группа: Администраторы
Сообщений: 1099
Статус: Offline
| Личная история Изотовой Дарьи Максимовны
Документ № 7
Изотова Дарья Максимовна родилась в 1909 г. в Минске. Живет в с. Елыкаево Кемеровской области. Рассказ записала Павлова Наталья в марте 1997 г.
Минск тогда был маленьким городишкой, почти деревней. Не то что нынешний огромный город. Но люди там и сейчас добрые, ласковые, веселые.
Мои родители ещё помнили крепостное право. Когда я родилась, они работали на помещика. Земли в то время для крестьян было очень мало. И нас постоянно настигал голод. Да к тому же случился большой пожар на нашей окраине. Сгорело несколько десятков домов, в том числе, и наш. Поэтому нас там больше ничего не держало. Мы направились в Сибирь.
Сначала в Сибирь поехали ходоки смотреть места с хорошей плодородной землей. Присмотрели, вернулись за нами. Батюшка дал нам благословение ехать и основаться на землях Сибири. Это было в 1916 г.
Я тогда была ещё совсем маленькой девчушкой. Но помню весь переезд. Мы ехали всей деревней, 12 семей. Приехали в Сибирь летом. Поселились в деревне Ивановке под Новосибирском. Помню, как мы шли пешком 25 км. Лето! Жара! Много было малых деток. Было очень тяжело. Но в то время на дорогах было ещё, слава Богу, спокойно. О революции никто не говорил. А в Сибири и вовсе было глухо. Года через два-три и к нам стали приезжать каторжники. Но мы с ними не общались.
Место нам очень понравилось. Здесь было очень много дичи: куропатки, глухари, дикие гуси, утки. Очень много было зайцев. Мы потом их даже и есть не хотели. Пойдешь в лес, насобираешь всяких яиц - ведра три… . А комаров было тоже - до чёрта! Да кусучие такие! Ходили в лес целой толпой, одним - страшно: очень много было волков и змей.
Как только приехали, мужики наши стали пятистенки рубить. Завели, конечно, своё хозяйство. Сначала купили корову. Через три года у каждого хозяина не меньше шести коров стало. Скотины держали много. Деревня была середняцкой. Жили мы не совсем богато, но в достатке. Жили дружно.
В домах стояли русские печи. В них мы пекли, жарили, парили. Сладости для детей были самые разные: плюшки с сахаром, крендельки, ватрушки с лесной ягодой, костяникой, брусникой, грибами. Завтрака, как такового не существовало. А есть садились мы часов в 11, только после того как накормим всю скотину. Садились всей семьей сразу. А если кого-то не было, отец сердился. Обед был самым святым делом. Его готовили вкусно и сытно. После него все шли отдыхать. На ужин была традиция попить чай из боярышника, смородинника с душичкой. Когда садились есть, все обязаны были перекреститься. Первым есть начинал отец, потом дети, а мама - в самую последнюю очередь.
Одевались мы в то, что сами ткали и шили: узорные юбки, рубашки холщовые, бельё для мужчин и женщин. Девчата вышивали такую красоту…! Готовили сами себе приданное. На ногах во время работы носили лапти, а в воскресенье надевали ботиночки до колен, на каблучке. В них хорошо было выплясывать. Обувь покупали на базаре. Жили весело и дружно. Мужики тогда пили только по праздникам. Только по праздникам, даже не по выходным! В школе я не училась. Да какая там школа: некогда было!
Очень рано, в 17 лет, я вышла замуж и жила в семье мужа. Они были тоже, как и мы, середняками. Иван меня очень сильно любил. И я его. Бывало, едем с сенокоса, заберемся на воз, обопремся на локоть и смотрим друг на друга. Люди нас называли близнецами. Мы были с ним, как неразлей-вода. До свадьбы мы с ним дружили три года. Дружили по совести. Домой к друг другу не ходили, не то, что сейчас. Нигде не ночевали, не шарились. Зимой собирались большой компанией у кого-нибудь дома. Девки песни пели и пряли, а парни в карты играли, но не пили и не курили.
Голод тридцатых годов настиг меня уже замужем. Это было страшное время! (1) Работали мы с мужем тогда уже в колхозе. Туда нас загнали силком. Отобрали даже последнюю корову. Ой, сколько я тогда натерпелась и насмотрелась! Страшно вспомнить! Не забирали только кур. Совсем престарелым - оставляли одну корову. Беднякам-то что?! У них ничего не было! Что же им не идти в колхоз добровольно! А крепких хозяев раскулачивали. Самое обидное, что мы наживали своим трудом, а у нас всё отобрали.
Люди стали пухнуть от голода. От колхоза ничего не получали и не видели. Приедет уполномоченный со своей сворой, всё выгребет, оставит немного зерна на семена, а на еду - ни граммочки! Выручал свой огород. Но работать на нем было некогда. Весь день - в колхозе. С утра - до ночи. На неделю нам выдавали по полбуханки хлеба. В этом проклятом колхозе ничего не видели, кроме как сеять, жать, убирать! Ходили в фуфайках. Нормальное пальто не могли купить. Но зато в магазинах было всё, что душа пожелает. Да вот только у колхозника денег не было. Это - как сейчас!
Когда сделали колхозы, начались различные эпидемии: корь, туберкулез. Поумирало очень много людей. А самое страшное было то, что чаще умирали детки, особенно грудные. А что тут мудренного. Ведь родившая женщина обязана была выходить на работу в колхоз через две недели. У меня у самой умерло девять грудных детей… Этот колхоз погубил очень много людей! Одна моя дочка прожила уже два года, а в Покров день умерла от кори. Муж мой Иван умер через десять лет нашей совместной жизни, так и не дождавшись ребятенка. Царство ему небесное! Он у меня болел. Но в деревне об этом никто не знал. Мы скрывали. У него по природе было тихое помешательство. В то время, не дай Бог, кто узнает о такой болезни. Лечился в томском дурдоме, там и умер в страшных мучениях.
Осталась я одна. Семью нашу: братьев и сестер, раскидали по разным колхозам. Меня в нашем колхозе уже ничего не держало. В 1936 г. кое-как вытребовала в колхозе свои документы и приехала в Кузбасс к сестре. Она вскоре умерла от чахотки. Я пошла работать в дом для безпризорников и там же жила. Так получилось, что детки меня полюбили. Я с ними не задиралась. Начальству ничего не доказывала. Платили мне гроши, прожить на них трудно было. Детей там кормили хорошо, и они меня иногда подкармливали, приносили что-нибудь поесть. Однажды это увидел комендант и выгнал меня на улицу.
После этого я поехала в колхоз на Металлплощадку около Кемерово и работала там дояркой. Жила на квартире у женщины, у которой забрали и мужа, и сына на фронт. Всё, что она зарабатывала, посылала им на фронт. Это время было ещё труднее, чем раньше! Хотя, куда уж труднее! У людей забирали всё и отправляли на фронт. Но до фронта, говорили люди, ничего не доходило. Голод во время войны был тяжелее, чем раньше. Карточная система не всегда работала. Вот и приходилось нам есть всё подряд, даже не съедобное.
А после войны сначала была радость! Возвращались родные! А потом и они почувствовали, что и на гражданке людям жилось нелегко.
Всю войну я проработала дояркой, сначала на Металлплошадке, а потом - в Елыкаево, где вышла замуж и родила в 1945 г. сына. Через десять лет у нас свой домик появился. Обстановки никакой не было. Телевизор, стиральная машина, холодильник - вот и всё из крупных вещей. Всё это бралось в кредит, денег, считай, никогда не было. С мужем мы плохо жили. Он много пил и бил меня.
О репрессированных мы, конечно, знали. Но из моих родных таких не было. А вот из знакомых - были. Мы знали, что забирали самых лучших мужиков, работящих! Забирали тех, кто хорошо работал и до войны, и после. Мы знали также, что давление шло на молодых. Те боялись и наговаривали на других. Поэтому нам старики всё время наказывали, чтобы мы не распускали языки и не говорили лишнего. К "врагам народа" люди относились хорошо. Они знали, что те никаким врагами не были. Врагами народа люди считали тех, кто приезжал арестовывать. Но об этом вслух не говорили, боялись, что власть их самих заберет и расстреляет. У нас хотели одну семью арестовать, так люди её укрывали, переправили в тайгу. Она потом через два года вернулась.
Про большую власть мы не рассуждали. А вот про местную власть знали, что это группа людишек, которая набивает себе карманы и ничего не делает для простых деревенских людей. Это знали, но вслух не обсуждали. Это я сейчас так говорю и думаю. Для нас КПСС была Богом. Все старались войти в партию. Кого туда не принимали, считалось позором. Получалось, что он не уважает Ленина и Сталина. А за неуважение к вождям сажали в тюрьму. Все мы старались работать хорошо, но не нагребать свои карманы. Загребущий человек считался плохим. Мы верили в светлое будущее и старались его построить.
Я давно уже на пенсии. Даже мой сын - на пенсии. А в колхозе мы про пенсию ничего не знали. Работали, пока ноги носят. Мы работали и никогда не отдыхали, не знали отпусков. Море и курорты, не говоря уж о загранице, я видела только в кино.
Колхозы стали совхозами. Мы сначала думали, что что-то изменится к лучшему. Но изменилось только название. Ничего хорошего этот перевод колхозов в совхозы не дал. А что хорошего было ждать?! Нигде, никогда хорошего для нас не было.
После того, как умер муж, я начала выступать в хоре деревенских бабушек. Стала знаменитой. Моё 80-летие показывали в передаче "Пульс". А мой домик фотографировали для музея русских традиций. Один раз я проводила русскую свадьбу для кино. Показывали в Москве. Два раза говорила в микрофон. Студенты приезжали, частушки писать. Так, они еле-еле успевали. Я им 87 частушек спела. Да всё свежие, ни разу не повторилась. А теперь я старенькая.
Живу хорошо! Но, конечно, не материально. Пенсию получаю 329 тыс. руб. Мне хватает. Правда, продукты сын привозит из города.
Конечно, руководителей страны я раньше воспринимала по-другому. Не так, как сейчас. Видела Ленина только в кино. Но знаю, что когда он заступил к власти, вся наша жизнь изменилась к худшему. Сталина мы почитали, любили. Но когда он умер, я не плакала. У нас многие в деревне плакали, а я - нет! Остальных руководителей страны помню смутно. Да, и где нам было разбираться в политике. Нам работать надо было! Ведь работали без выходных, отпусков и праздников. Работали как проклятые! Все знают, что мы, старики, сейчас плохо живем, Так мы и раньше плохо жили. Но всё-таки люди материально живут сейчас лучше: красиво одеваются, вещи покупают. Но я не завидую им. Молодежь стала наглой и бесстыдной. Где это видано, чтобы девка курила?! Раньше к ней ни один бы парень не подошел. Конечно, молодежи надо верить в светлое будущее.
Но не в такое, в какое верили мы.
Мне, однако, кажется, что лучшее никогда не настанет.
Примечание:
1) Судя по документу о "голодных настроениях", колхозники не добились сытой жизни и после отмены в 1935 г. карточной системы:
Постановление
президиума Мариинского райисполкома и бюро райкома ВКП(б) "О состоянии колхозов Укольского сельслвета".
15 апреля 1936 г.
г. Мариинск.
Заслушав сообщение комиссии, Президиума и Бюро РК ВКП(б) отмечают: Наличие засоренности в колхозах Им. К.Маркса, Им. Сталина. До последнего времени в этих колхозах находились лица лишенные избирательных прав, кулаки семья Бесунова Андрея, Ивана и Лариона, бежавших из комендатуры кулачка Елькина Наталья и др. Критика и самокритика во всех колхозах Укольского с/совета была зажата, что дало возможность враждебным элементам пронкнуть к руководству в колхозах и создать голодные настроения среди колхозников и вести организованную работу по расхищению колхозной собственности. При попустительстве сельского совета и руководителей колхозов, враги колхозного строя пытались вывести из строя тягловую силу, как-то: в колхозе "1-е Августа" Им. "К.-Маркса", Им. "Сталина".
Преступное хранение семян, особенно в колхозе Им. "К-Маркса" где семена оказались со льдом. Ремонт сельскохозяйственного инвентаря проведен чрезвычайно плохо.
Уход за скотом и кормление его не организовано, корма расхищаются, особенно в колхозе "Светлое Утро" и "Карла-Маркса".
Стахановское движение в колхозах не развернуто. Вся работа по подготовке к проведению сева по все колхозам проведена совершенно неудовлетворительно.
Президиум Райисполкома и Бюро райкома ВКП(б) постановляют […]
Председатель Райисполкома Шевченко. Подпись.
Секретарь Райкома ВПК(б) Эйчин. Подпись.
ГАКО. Ф.П-107. Оп.1. Д.33. Л.63-64.
Подлинник. Машинопись.
Лексика и орфография документа даны без изменения.
Источник: https://calligraphy.forum2x2.ru/t231-topic
|
| |
| |
| Margarita | Дата: Среда, 06.07.2022, 17:24 | Сообщение # 312 |
|
Генерал-полковник
Группа: Администраторы
Сообщений: 1099
Статус: Offline
| Личная история Абросимовой Матрены Спиридоновны.
Документ № 8.
Абросимова Матрена Спиридоновна родилась в 1909 в д. Усть-Кум Новосибирской обл. Живет в Кемерово. Рассказ записала Павлова Светлана в декабре 1999 г.
В семье было 11 человек. Жили небогато: шесть коров, три лошади, овцы, гуси, куры. В деревне были дворы и побогаче. Но были и совсем бедные. Бедняками считались те, кто работать не хотел. Была, например, у нас одна такая бедняцкая семья из семи человек. Отец у них не работал, а только собак вешал. Снимал с них шкуры и шил шапки. Жили у нас и совсем зажиточные семьи. Их называли кулаками. Помню одну из них с какой-то волчьей фамилией, что-то вроде Волкодавы. У них было всего больше нашего раза в три. Была даже своя молотилка. Работали они сами, специальных работников не нанимали. Но на них часто работали те крестьяне, которые пользовались их молотилкой.
У нас было заведено помогать друг другу в уборке урожая. Между собой жили хорошо, спокойно, уважительно. Поэтому и двери никто и никогда не закрывал на засовы и замки. Воровство в деревне случалось очень редко, да и то после образования колхозов. Эти случаи помню все. Однажды у одних украли рыбу из снастей. Воров поймали, обвешали рыбой и прогнали в таком виде через всю деревню. В другой раз сено украли. Воров обвязали пучками сена и провели по деревне (сено было колхозное). Для людей это был большой позор. Как-то раз из стада пропал бык. Его искали три дня. Но нашли во дворе одного дома только бычью шкуру. В там же нашлось и мясо. Это Петр Кошелев с дружками зарезал быка, а мясо приготовил продать. Петра обернули в шкуру, нацепили рога на лоб и гнали, как собаку, по всей деревне. После этого он из деревни уехал. Вот такие у нас были суды - настоящие, народные!
Как организовывали колхоз, я не помню. Помню только, что три дня скотина ревела. Её согнали в один двор и продержали без корма и дойки три дня. Со стороны крестьян было какое-то недовольство (высказывали начальству) и скотину распустили по домам
Ещё я помню раскулачивание. Из нашей деревни сослали много семей. Семью Волкодавов сослали в Нарым. А их имущество отошло колхозу. Часть вещей была выставлена на продажу и была раскуплена бедняками. Мы покупать те вещи не стали. Отец и мать сказали: "Как же можно чужое добро брать?!". Судьба высланных нам была неизвестна. Кроме одного случая. Двенадцатилетний мальчик Алексей сбежал (так он сказал в деревне) от сосланных родителей и устроился в колхозе пастухом. Председателя еле упросили принять его. Нельзя было. Он же - сын кулака.
Замуж вышла в 20 лет. Мужа своего до свадьбы практически не знала. Он жил в соседней деревне, там был совхоз. Стала в том совхозе работать дояркой. Там хоть и небольшие деньги платили, но это были всё-таки не колхозные трудодни - палочки. Жили, конечно, в основном на то, что сами выращивали. Потом мы с сыном уехали на заработки в Кемерово. Я устроилась на завод. Вскоре и мать с отцом уехали из колхоза. Для того, чтобы тогда уехать из деревни, надо было у председателя колхоза выпросить справку, а потом, ехать в райцентр, где уже "снимали метрику" и давали паспорт.
В Кемерово жили на правом берегу с семьей брата, матерью и отцом. Домишко был небольшой, но добротный. У нас была корова и пять соток земли. Вскоре случилось несчастье: тифом заболели сын и мама. Мама пролежала 40 дней в больнице и вылечилась. А сын после дезобработки умер. Мама рассказала как их дезинфицировали. Завели в кабину, стали поливать водой. А в это время теплая вода отключилась и пошла только холодная. Под этой водой их держали 40 мин. От переохлаждения мой трехлетний сын и умер.
Жили в городе трудно. На работу ходили на другой берег по железнодорожному мосту, по которому два раза в день (утром и вечером) ходил поезд.
Молились на левом берегу в молельном доме. Церкви здесь не было. Хозяйку того дома потом судили за то, что она его предоставила для молящихся.
Перед войной я вышла второй раз замуж. Муж был мордвин, поэтому его не взяли на фронт, а забрали в стройбат. Всю войну он служил на правом берегу.
В войну было трудно. Хлеб выдавали по карточкам: на иждивенцев приходилось по 200 гр. в день, а на детей - 300 гр. Хлеб был тогда специфический, его качество сильно отличалось от современного. Он почему-то сильно крошился.
Вырастили двух сыновей, старшему сейчас- 60 лет, младшему - 57. Есть пять внуков и три правнука.
Источник: https://u.to/j4QyHA
|
| |
| |
| tdn050175 | Дата: Четверг, 07.07.2022, 01:28 | Сообщение # 313 |
|
Подполковник
Группа: Пользователи
Сообщений: 105
Статус: Offline
| Все истории как под копирку!
|
| |
| |
| Margarita | Дата: Четверг, 07.07.2022, 12:55 | Сообщение # 314 |
|
Генерал-полковник
Группа: Администраторы
Сообщений: 1099
Статус: Offline
| Личная история Рубцова Дмитрия Ермолаевича.
Документ № 10
Рубцов Дмитрий Ермолаевич родился в 1910 г. в д. Лебеди Промышленновского района Кемеровской области. Живет в Кемерово. Рассказ записала Костюкова Марина в феврале 2000 г.
Мои мать и отец родились в 1870 г. Имели пять детей: два сына и три дочери. В моей собственной семье - семь детей: три сына и четыре дочери.
Коллективизация в нашей семье связывается с каторгой, бесправием, подневольным трудом. Я уже тогда был, считай, взрослым человеком. И вспоминаю её как разорение комиссарами хозяйств, грабеж ими крестьянского имущества. Это горе и слезы крестьян. От родителей я часто слышал проклятия властям за коллективизацию!
В нашей деревне босяков не было. Не было таких людей, которые не хотели бы на себя работать, то есть тех, кто пил, гулял и был бедняком. Кулак - это политическая кличка людей, которые кормили себя, поставляли продукты в город, платили налоги, а, значит, кормили и других людей. Кулаки, конечно, не хотели идти в колхоз. Не хотели отдавать дармоедам своё горбом нажитое имущество.
Тогда нами правили большевики. Вот они и решили срочно создать военную промышленность за счет ограбления крестьян. Издали законы и постановления о насильственном сгоне крестьян в колхозы. Кто не хотел идти на бесплатный каторжный труд, того объявили кулаками - мироедами и подвергли полному разорению, грабежу и насилию. Людей отправляли в северные лагеря России, на каторжные работы: лесоповал, строительство Беломорканала, добычу золота, руды, строительство военных заводов.
Деревня стала нищая. У крестьян отбирали последнее. Райком ВКП(б) агитировал за счастливую жизнь в коллективном хозяйстве. По деревням разъезжали специальные вооруженные работники. Они были часто пьяными. Под угрозой расправы заставляли крестьян записываться в колхоз. Правда, они всем давали срок подумать. Всем несогласным - угрожали. За отказ вступить в колхоз крестьян выселяли и увозили на каторгу или в глухие поселения. Молодых сразу забирали на работу, а пожилых сначала сажали в тюрьму, а затем отправляли на север. Конфискации подлежало всё имущество хозяина: скот, птица, сельхозинвентарь, одежда, обувь и др. (1)Часть крестьян уходила в леса. Там они создавали отряды по борьбе с произволом властей. Но любой протест крестьян жестоко подавлялся.
Председателей колхозов назначали свыше. Иногда выбирали из деревенских. Колхозники уважали только умелых, справедливых и хозяйственных председателей и бригадиров.
До коллективизации у нас каждый крестьянин имел в достатке и мясо, и молоко, и овощи. В деревне была своя "молоканка" - как бы маленький заводик по переработке молока. Там крестьянское молоко перерабатывалось в творог, масло. Лишнее - обменивалось в городе на ткань, обувь, одежду. Переработанные продукты отправлялись в город или хранилище со льдом, который мы зимой туда завозили. После коллективизации молоко уже сдавалось в город как налог, то есть, задаром.
В колхозе работали от зари до зари. Нам ставили трудодни. На них мы получали пшеницу, овес, мед и другие продукты. Колхозное добро, конечно, воровали. Но наказание за это было очень суровым. Поэтому мы очень боялись воровать. В доколхозное время мы не воровали друг у друга и без всякой боязни. Почему? Да потому, что у всех всё было, каждый обеспечивал себя сам. Но, признаться, и воровать-то в домах особо нечего было. Да и совесть у людей была. Дармоедами ещё не привыкли жить.
Крестьяне мечтали о роспуске колхозов. Это я точно знаю. Мечтали хотя бы потому, что тогда бы они стали свободными и могли куда-то поехать. Крестьянин мог выехать из деревни только по направлению колхоза и обязательно вернуться назад на работу. Паспортов у колхозников не было. Не было и пенсионеров. Так распорядилась советская власть. Мои дети уехали из колхоза при первой же возможности.
Были в наших Лебедях и "враги народа". Это были простые люди, которые имели неосторожность что-либо сказать против советской власти или против колхозов. Нередко это были те, кто просто пошутил или украл в колхозе какую-то малость. В сталинские времена разговоров о политике велось мало. Что-то из политического чаще всего говорилось в сердцах или в пьяной компании.
Был, конечно, у нас и голод. Люди собирали по полям мерзлую картошку или что-то там в лесу. Варили суп из крапивы, лебеды.
Когда началась война, пошли воевать только те, кто имел призывной возраст. Не больше трети их вернулось с войны. Да и то, это были раненые и перераненные люди. Те, кто побывал в немецком плену, отправлялись в ГУЛАГ, откуда они уже не возвратились.
После войны жить стало лучше. Но не намного. Было всё то же: голод и налоги. Налоги были на всё: яйца, мясо, молоко, масло, шкуры, шерсть. Всё это сдавалось государству в установленном количестве. Норму на каждый двор устанавливал сельский совет.
Грамотных было мало. Школы были не во многих деревнях. Да и те - только до 4 классов. Были у нас и избы-читальни. Отношение к ним, конечно, было положительное. Для нас это было "окно в мир". Своих книг в них не было.
Церковь у нас была. Но потом её разрушили. В 1931 г. священника отправили в ГУЛАГ.
За всю жизнь я нигде, ни разу не отдыхал. Телевизор и холодильник мне купили уже дети.
Правительство уделяет мало внимания деревенской жизни. А в годы реформ жизнь в деревне ещё больше ухудшилась. Люди уже не могут прокормить себя только своим хозяйством. Там остались старики, а они не в состоянии держать какую-либо живность.
Нищета в деревне будет ещё долго.
Примечание:
1) Произвол и насилие царили в деревнях. И это несмотря на специальные циркуляры властей, их запрещавшие:
Инструкция
Кузнецкого окружкома ВКП(б) "Всем секретарям райпарткомов" О порядке определения кулацких хозяйств, подлежащих выселению"
18 февраля 1930 г.
г. Щегловск.
При определении кулацких хозяйств, подлежащих выселению за пределы округа, ориентируйтесь в среднем на одни процент по отношению ко всему количеству хозяйств данного района. Тщательно проверяйте, дабы в эту категорию попадали наиболее мощные и наиболее активные кулаки. За каждого середняка, который будет предназначен для высылки за пределы округа, Вы будете отвечать персонально, помимо непосредственных виновников. Отбор должен производиться при непосредственном участии членов РИКа и окружных уполномоченных.
Ещё раз категорически предлагается не распродавать раскулаченное имущество, а передавать его колхозам в неделимый фонд по нормальной оценке, используя это имущество как паевой фонд для вступающих в колхозы бедняков и батраков.
Не допускайте явно фиктивной оценки раскулаченного имущества. Факт выселения должен сопровождаться максимальным усилением работы среди бедноты не только путем общих собраний и формальных резолюций, а также углубленной разъяснительной работой среди середняков, имеющей целью доказать середняку лживость кулацкой агитации, якобы раскулачивание направлено и против середняков.
Добейтесь, чтобы колхозы приняли на себя засев оставленной кулаками земли и сдачи при новом урожае товарных излишков, которые приходились на кулацкое хозяйство.
Подпись М.Икс.
ГАКО. Ф.П-26. Оп.1. Д.157. Л.2.
Заверенная копия. Машинопись.
Лексика и орфография документа даны без изменения.
Источник: https://u.to/j4QyHA
|
| |
| |
| Margarita | Дата: Воскресенье, 10.07.2022, 07:43 | Сообщение # 315 |
|
Генерал-полковник
Группа: Администраторы
Сообщений: 1099
Статус: Offline
| Личная история Федоськиной (Петровой) Марии Филипповны.
Документ № 11
Федоськина (Петрова) Мария Филипповна родилась в 1910 г. в Чебуле Кемеровской области. Живет там же. Рассказ записала Бессонова Виктория в сентябре 1999 г.
Поначалу мы не худо жили: два быка, корова, два теленочка, куры. Потом измором вся скотина полегла. Осталась одна корова. В семье у нас было пятеро детей: я, Надька, Колька, Витька и Танька. Своих - у меня четверо. Старший Михоня (59 лет) работает сварщиком, у него трое детей. Санька (50 лет) уехал с семьей за границу, деньги зарабатывает. Люська - врач (фельдшер) в нашей деревне, а Нюрка дома сидит, детей воспитывает.
Я, слава Богу, грамотная. Окончила три класса. Это благодаря родителям. Мамка у нас больна строгая была. Отец, тот всё ремнем решал. А вот мать могла так словом забить, что звать себя забудешь. Бывало, хочешь по улице побегать, а как мамку увидишь, что та на крыльцо вышла, так сразу домой бежишь. Я из школы приду и сразу корову пасти. А мать ещё мешок с собой даст, чтобы я на обратном пути травы нарвала. Не дай Бог, этот мешок не полный… . Но ничего, жили!
А потом другая власть пришла. Стали нас в колхозы собирать. У нас последнюю корову свели в общее стадо. Вот тогда действительно нужда пришла. Голод стал. Тех, кто не хотел в колхоз вступать, силой заставляли. А если кто всё-таки упрямился, его кулаком прозывали. Каких из них совсем из деревни выгоняли, а каких раскулачивали. У них всё забирали, вплоть до последних валенок.
Отец комбайнером в колхозе был, а мать дояркой. В то время день числился трудоднем, деньги за него не платили. На них продукты начисляли. Но их было мало. В колхозе мы уже досыта никогда не ели. Бывало, проснешься ночью от голода, сил нет, как есть хочется! У маманьки всё было подсчитано: до последнего зернушка, до последнего кусочка буханки. Полезешь в стол, чтоб крошечку съесть, а мамка встанет и по рукам даст. Вот так и жили.
Потом ко мне свататься приехали. Раньше ведь как было? Не спрашивали, нравится тебе жених или нет. Как отец с матерью скажут, так тому и быть! Вот и пошла я замуж. На свадьбу всей деревней собирали: и одежду, и покушать на стол. О приданном и говорить нечего было! Это тебе не ранешное время. Колхоз нам с Миколой выделил домишко. Из досок кровать сделали. Стол и табуретку он сам смастерил. Лет через пять стали понемногу обустраиваться.
Но тут война пришла. Я уже второго ребенка ждала. Миколу моего забрали воевать. Сестру мою Надьку - тоже. Она фельдшером была. Тогда люди не такие, как сейчас, были. С радостью на войну шли. Не боялись погибнуть. А мне одной ещё тяжелее стало. Но люди помогали. Когда, например, Миханю надо было в школу отправлять, так ему совсем не в чем идти было. Кто рубашонку из соседей дал, кто штанишки. Я хотела, чтобы дети образованными были.
Когда Микола с войны пришел, полегче стало. Но всё равно ещё долго от войны оправиться не могли. Правитель тогда у нас строгий был - Сталин. Его все боялись!
Но всё равно - голод-то не тетка. Приходилось воровать. Бывало, идет машина с зерном, а мужики к ней подбегут и украдут кепку пшеницы. Кого поймают, в тюрьму посадят, или даже расстреляют. А кого пронесет, всё же семью накормит. Да! Ох, и тяжело было! Вот она жизнь-то какая была! Как речка быстротечная. Плывёшь себе по течению. А если плавать не умеешь, так быстро потонешь. И слово против власти не скажешь. Хотя, конечно, были и такие, кто говорил. Но их врагами народа считали и в тюрьму сажали.
Боялись люди лишнего сказать. Не то, что сейчас. Хоть во весь голос кричи, никто тебе ничего не скажет.
Муж мой помер лет десять назад. Хорошо хоть детей подняли, сумели воспитать. А что ещё человеку нужно?!
Сейчас жизнь и вовсе наладилась. Только надо, чтобы пенсию вовремя носили. А так, жить можно! Корову держу, козочек, кур. В общем, не жалуюсь. Да ещё дети, нет-нет, да помогут. Жить стало лучше. Хоть и давят народ ценами.
Мне 89 лет, но я всё сама по дому делаю: и пол помою, и за водицей схожу. Закалка-то она много значит. Я, вот, и думаю, а если бы жизнь по-другому сложилась, дожила я до стольких лет или нет?! Наверное, нет! Потому что, хоть и суровая была жизнь, но люди хотели жить и жили. Жизнь - штука тяжелая. Но если хочешь жить - значит, будешь.
Никуда ты не денешься - ни от времени, ни от судьбы!
Источник: https://u.to/j4QyHA
|
| |
| |
|
