Поскольку статья Андрея Купцова « 1917. В ИСТОРИИ РОССИИ НЕ БЫЛО НИ РЕВОЛЮЦИИ НИ ОКТЯБРЬСКОГО ПЕРЕВОРОТА» вызвала негативную реакцию, люди решили, что это моя точка зрения, то придётся оправдываться.

    Статья А. Купцова хороша уже тем, что она повторяет обычные высказывания тех, кому открытый и честный разговор об Истории захваченной советской армией России-Петербурга и Москвы, неприятен в силу собственной родословной.

    Родословные есть у всех, даже у обезьян в зоопарке, просто не всем хочется ими отсвечивать.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

    Перед нами титульный лист романа прусского юнкера Льва Толстого: "Война и Миръ", написанного прусским графом Львом Толстым по заказу кайзера Германии Эльстона-Сумарокова и после 1871 года. Потому что для того, чтобы описывать подвиги прусских казаков в захваченном прусскими войсками, Париже, нужно было знать о переименовании прусскими евреями-солдатами Эльстона-Сумарокова, Лютеции в Париж.

    Даты войны, которую описывал Лев Толстой, проставлены им самим: война 12 года была в 1864-1869 гг.

    Едут-едут по Парижу наши казаки! Эй, эй, казаки! Наши казаки! Вообще-то это прусский казак: николаевский еврей-солдат советский, старой красной (прусской) гвардии Фридриха Гогенцоллерна, он же переписанный Эльстон-Сумароков. Так что, все наши славяне: христиане православные, включая туда же евреев Пушкина и Толстого, были прусскими войсками Фридриха Гогенцоллерна/Эльстона Сумарокова на момент Войны Кондрусов:  Корпорации Офицеров Генерального Штаба, с красными казаками Эльстона, бунтовщиками, в 1853-1871 гг.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

     В 1855 г. А. П. Ермолов продал свое универсальное книжное собрание Московскому университету, всего около 7800 томов книг по истории, философии, искусству, военному искусству; преимущественно книги на французском, итальянском, английском, немецком языках[21]. На многих экземплярах сохранились дарственные надписи и автографы известных исторических деятелей (В. А. Жуковского, Д. В. Давыдова, А. С. Норова, Якова Виллие и др.). В коллекции представлено также более 160 атласов и карт. В настоящий момент личная библиотека Ермолова хранится в Отделе редких книг и рукописей Научной библиотеки МГУ имени М. В. Ломоносова[22]. Сохранена владельческая расстановка книг по 29 разделам, большинство книг сохранили свои уникальные переплеты, созданные по заказу А. П. Ермолова.

    А где же книги на кириллице? 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

    Возвращаемся с добычей (шесть автомобилей) обратно. На передних сиденьях шофер и пленные солдаты, сзади офицеры с наганами наготове. С треском проносимся по улицам. На Охотнинской площади при нашем приближении толпа шарахается в разные стороны.

    Александровское училище. Нас восторженно встречают и поздравляют с успехом. Несемся назад, захватив с собой всех шоферов.

    Подъезжая к Дмитровке, слышим беспорядочную ружейную стрельбу. Капитан волнуется:

    — Дурак я! Оставил троих — перестреляют их как куропаток!

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

    ОКТЯБРЬ (1917 год)

    ... Когда б на то не Божья воля, не отдали б Москвы!

    Это было утром 26 октября. Помню, как нехотя я, садясь за чай, развернул “Русские Ведомости” или “Русское Слово”, не ожидая, после провала Корниловского выступления, ничего доброго.

    На первой странице бросилась в глаза напечатанная жирным шрифтом строчка:

    “Переворот в Петрограде. Арест членов Временного правительства. Бои на улицах города”.

    Кровь бросилась в голову. То, что должно было произойти со дня на день, и мысль о чем так старательно отгонялась всеми, — свершилось.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

    К сожалению, я потеряла записанные мною рассказы двух женщин, переживших Погром Петрограда. Естественно, если найду, то опубликую их.

    Пока пишу по памяти.

    Одну из них звали Валентина Николаевна, мы с ней жили в одной коммуналке. Я приехала откуда-то из гостей, дома была только она одна. Это было 7 ноября. Я знала, что все отмечают седьмое ноября и поздравила её. Она ответила:

    - Спасибо, не надо. Я там была и всё это видела сама.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Петроградцы.

Моя Семья убита в Петрограде
В Погроме, названном 7 ноября
С фронтов и каторг, год, добычи ради
Стекались банды по призыву Главаря.

Дрожали стены, вышибались двери
Прикладами в квартирах горожан
Кричали дети. В раж входили звери,
Расстреливая тех, кто не сбежал.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

    Мне надоело писать в пустоту и спорить со славянами евреями-солдатами советскими, старой красной (прусской) гвардии.

    Меня устраивает всё. Захваченная славянами, Россия, в которой славянами было убито всё коренное население захваченной ими России, города, реки, регионы – переименованы, а История – переписана.

    Меня устраивают славяне, которые говорят на непонятном для нормального человека, языке. Язык славян: советских оккупантов, со словарём не разберёшь, потому что словарей своего советского языка славяне не предъявили.

    У славян весь их рашен – это латынь, срисованная по буквам, кириллицей, с ошибками и без перевода. Потому что переводов славяне не знают. Человеческий язык никак не переводится.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

    Матрёна Распутина.  Дочь Распутина.

    Я - дочь Григория Ефимовича Распутина. Крещена Матреной, домашние звали меня Марией. Отец - Марочкой. Сейчас мне 48 лет.

    Почти столько же, сколько было отцу, когда его увел из дома страшный человек - Феликс Юсупов. Я помню все и никогда не пыталась забыть ничего из происходившего со мной или моей семьей (как бы ни рассчитывали на это недруги). Я не цепляюсь за воспоминания, как это делают те, кто склонен смаковать свои несчастья. Я просто живу ими. Я очень люблю своего отца.

    Так же сильно, как другие его ненавидят. Мне не под силу заставить других любить его. Я к этому и не стремлюсь, как не стремился отец. Как и он, хочу только понимания. Но, боюсь, - и это чрезмерно, когда речь идет о Распутине.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

    Апокалипсис.